СЕТТЕРЫ И ВСЕ ВСЕ ВСЕ

ДНЕВНИК ШОУ- НАТАСЧИКА: ПРИКВЕЛ. ДИПЛОМ НА ДВОИХ

<\/u><\/a>

Я всегда считала своих сеттеров чудесными домашними собаками и, не будучи охотником, совершенно не интересовалась работой в поле. Но мой молодой гордон открыл мне настоящую радость полноценного общения с охотничьей собакой. Еще будучи щенком, он настолько сильно интересовался городскими птицами, что во мне неожиданно проснулся не менее сильный интерес к его натаске. Причем хотелось работать с ним самой, не отдавая в руки натасчика. Но как же далека практическая натаска от теоретических знаний и от редких наблюдений за когда-то кем-то поставленной собакой! К тому же, когда один «чайник» пытается учить другого «чайника», то неизбежно возникает масса проблем. Но оказалось, что мой пес соображает гораздо быстрее меня, и вопрос еще, кто у кого учится…
Мне повезло, что практически в городской черте есть чудесное местечко, где держатся куропатки, именуемое посвященными людьми «птичником» или «курятником». Корду в рюкзачок, свисток на шею, полчаса на троллейбусе, двадцать минут пешком – и мы в запахе трав, реки и солнца. Это совершенно другой мир, где рука сама тянется выключить мобильник.
На этот самый птичник мы и стали наведываться с Алом с начала апреля, предварительно позанимавшись дома и на прогулках. Несколько раз я договаривалась с охотником Сашей Ивановым, он брал свою опытную Аду и показывал, что мы должны делать в поле. Я пыталась следовать его рекомендациям, но почему-то все выходило не так. Алешка балбесничал, не обращая внимания на куропаток, взлетавших у него из-под носа. Он явно не понимал, зачем его сюда привели, зачем надо бегать челноком и почему нельзя бегать, как хочется. Еще и хозяйка совсем с ума сошла, носится по буеракам взад-вперед… Его больше интересовали Ада, пластиковые бутылки, коряги и старые ботинки, которые он радостно притаскивал мне в руки.
Однажды мы встретили известного курцхаара, который готовился к Чемпионату по куропатке. Я с восторгом смотрела на его работу, а Алешка приставал к нему поиграться, не понимая, чем так занят этот серьезный пес. Мой гордон явно был еще ребенком, и мне оставалось только почаще привозить его на поле, чтобы он заинтересовался птицами. И он заинтересовался - маленькими желто-бурыми пичужками, которые перепархивали в траве. Челнок, послушание, бутылки – все было забыто. Он носился по полям и оврагам, высматривая открывшуюся ему «дичь» и самозабвенно гонял ее до горизонта. Пришлось работать на корде, наводя его на замеченных куропаток, и вскоре он стал более-менее осознанно тянуть по ним и даже изображать некое подобие стойки. Но все равно интерес к куропаткам был не намного больше интереса к птичкам. Саша говорил, что просто время еще не пришло, но я все равно переживала.

<\/u><\/a>
В мае мне удалось на полдня съездить с Алом на Горку – одно из любимых мест всех владельцев легавых, расположенное в Логойском охотхозяйстве. Это сосновый лес на холме, где в сезон располагается палаточный лагерь, и внизу – просторная пойма с птицей. Красота!
В это время там жил Володя Цивес, у которого в натаске была пара дратхааров. Под его руководством мы с Алешкой первый раз вышли в знаменитые пойменные луга.

<\/u><\/a>
Задание было простым – ходить по дупелиному току и дать собаке вдоволь нанюхаться заманчивого запаха птицы. Не знаю, понял Ал хоть что-нибудь или нет. Мы беспорядочно бродили по залитому полю – кочки и вода, вода и кочки, мои одолженные на другом краю города болотные сапоги путались в траве и сползали, я вроде что-то командовала, пес вроде что-то нюхал, рядом с нами иногда поднимались длинноносые птицы, моросил дождь…

<\/u><\/a>
Ну ничего, лиха беда начало - зато меня научили правильно сматывать корду. И я с еще большим рвением и полученными советами взялась за натаску.
Поездки на «пердиксов» (научное название серой куропатки Perdix perdix) стали регулярными, птичник - как дом родной, исхоженный вдоль и поперек, я выучила на нем все бугорки, канавы, кусты и тропинки. Но тут пришлось сделать вынужденный перерыв, пока птицы сидели на гнездах и подрастали птенцы.
С середины июля мы вернулись к занятиям в поле, и по-прежнему ничего определенного у нас не получалось. В очередной раз я попросила Сашу приехать и оценить наши усилия, в итоге получив от него серьезный разнос. Я безграмотная, собака без страсти, месяц можно в поле не появляться. С этими комментариями и в совершенно подавленном состоянии мы вернулись домой.
Но следующим утром я с Алом снова была на птичнике. Не знаю, каким магнитом меня туда потянуло – возможно, еще раз убедиться в том, что у нас все плохо. Я автоматически проверила направление ветра, уложила Ала на краю поля, собралась с силами и послала его в поиск, ни на что уже не надеясь. И не поверила своим глазам – он побежал не так, как обычно, и что-то творилось с его хвостом – он очень сильно вилял им, как бы раззадоривая себя. Голову он держал все выше и выше, пытаясь приподняться над травой на задних лапах, параллель, еще, еще – и вдруг он резко затормозил, повернулся носом на ветер и потянул по прямой. Хвост вообще стал похож на пропеллер. Ал прошел пять метров, десять – теперь я не могла оторвать глаз от его облепленного репьями хвоста, который все замедлял движение. В высокой траве никого не было видно, но по Алу я поняла, почувствовала, что птица где-то рядом. И вот еще несколько осторожных шажков и остановка собаки. Хвост медленно поднялся почти вровень со спиной, напрягся, на его основании встала дыбом шерсть. Короткая пауза – и в нескольких метрах впереди с шумом вылетела куропатка! Ал не сдвинулся, только вздрогнул и попытался глазами проследить за улетавшей добычей. И я не сдвинулась, да наверно, и не смогла бы – я стояла как в столбняке, внутри разливалось необычное тепло, а перед нашими глазами в траву, медленно кружась, опускалось выпавшее из крыла куропатки пестренькое перо. Я подобрала его, присела перед Алешкой и мы вместе, забыв обо всем на свете, под стрекот кузнечиков нюхали это перышко. Оно пахло теплым ржаным хлебом, и я сохранила его на память о первой нашей работе.

<\/u><\/a>
После этого Ала как подменили. Теперь он знал, зачем его привозят в это место, знал, кто там живет, и всеми силами стремился быстрее отыскать куропаток. И я внезапно увидела его другими глазами. Он не просто милый, ласковый и любимый, он - настоящий Гордон, я поняла, что уважаю его! Да и сама полностью прочувствовала выражение «охота пуще неволи» - теперь меня не останавливали ни нехватка времени, ни физическая усталость, ни набитые битком троллейбусы, влезть в которые с собакой удавалось лишь с пятой попытки. Хотелось снова и снова пережить то необычное чувство и доставить радость Алешке – я видела, как у него сияли глаза. Но желание желанием, а вот опыта и знаний не хватало ни мне, ни собаке. Многочисленные книги и интернетовские материалы по натаске были перечитаны буквально по сто раз. Интересно, что частенько я все равно открывала для себя что-то новое в уже выученных строчках. Но все равно советов было одновременно слишком много и недостаточно. Я боялась ошибиться и испортить собаку, Ал тоже вел себя непредсказуемо, хорошие работы чередовались с совершенно непонятными. Он только-только пытался что-то нащупать, прислушаться, что ему шепчут гены, сомневался и ошибался – а я мало того, что не знала, чем ему помочь, так еще мешала и не доверяла. Я никогда не забуду, как однажды он стал прямо на дороге, уставившись в заросли вдали от обочины. Почему-то я уверила себя, что там птицы нет и быть не может (по дороге перед этим проехала машина), обругала собаку и злорадно послала вперед убедиться, что там никого нет. Когда же из кустов вылетели куропатки, я мысленно дала себе увесистый подзатыльник и долго извинялась перед Алом. Надеюсь, он меня простил. В общем, мы оба нуждались в руководстве специалиста, и я снова приехала к легашатникам на Горку за компанию с Таней Чумакиной, пожить там неделю-другую и поучиться грамотно работать с собакой.

<\/u><\/a>
Вот тут-то мы с Алом поняли, что не в сказку попали. Ведь лагерь натаски – это серьезная и строгая школа для молодой собаки, жизнь которой отныне разделена на две части: работа в поле и сидение на привязи под сосной в компании с комарами. Ну, еще ночевка в палатке. И все. Никаких побегать, поиграть, погулять по лесу. Все это разрешалось только в день приезда, чтобы дать ученику освоиться на месте. И опять мой гордон приспособился быстрее и проще, чем я, хотя и пытался поначалу скулить. А у меня буквально сердце разрывалось, и слезы наворачивались при виде этого родного существа, скорбно свернувшегося на опавшей хвое. В голову даже лезла мысль: «Ну уж нет, я так не могу, это садизм какой-то, вот завтра же вернусь домой».

<\/u><\/a>
Но наступило это «завтра», когда мы с Алом под руководством Тани вышли в поле и встретили наших первых осознанных дупелей. Я переживала, что мы опозоримся – но нас даже похвалили! Правда, Алеше досталось больше славы, чем мне, ну да ладно. Он искал вполне приличным челноком, поглядывал на меня, ожидая указаний, увлеченно принюхивался и даже приостановился после потяжки перед взлетом пары дупелей. Наше с собакой совершенно невменяемое состояние после этого очень точно охарактеризовала Таня: «Вы оба «укололись» птицей и полем, теперь уже не соскочите…»
На следующий день наша работа была совсем короткой – на второй параллели Ал сделал первую стойку по дупелю, который взлетел от моих шагов, после чего, следуя полученным накануне советам, я расхвалила его и увела обратно в лагерь. Еще несколько выходов в поле, еще несколько красивых работ.

<\/u><\/a>

<\/u><\/a>
Пес явно прибавил скорости и страсти, у меня уже крылья за спиной проклюнулись – и тут, после очередного посыла со стойки, Ал так разогнался за далеко сидящей толстенькой птицей, что не смог, точнее не захотел остановиться. Как быстро и как красиво он гнал этого дупеля почти до кромки леса!
Когда мы вернулись в лагерь, Таня по моему озверевшему лицу сразу поняла, что случилось. Больше всего меня обескуражило то, что она, похоже, осталась довольна этим фактом и успокаивала меня: «Ну он же нормальная легавая, все в порядке!». А я готова была эту нормальную легавую… На этом наше везение кончилось, Ал взялся гонять, к тому же пошли проливные дожди и пришлось собираться домой. Жуткие воспоминания тех дней – это ночи в палатке под грозовым ливнем. Лежишь в обнимку с собакой в полной темноте, осознавая, что от тонн воды тебя отделяют лишь две тонкие тряпочки и кажется, что тебя уже затопило, что под днищем палатки озеро и сейчас ее просто унесет потоком – брр!
В последний день мы еще попытались прорваться к птице и приступом взяли место переправы. Обычно там переходят по настилу из бревен. Обычно… Сейчас же Ал пробирался вплавь, а я в воде – ну не по пояс, а немного ниже - ощущения незабываемые. Хорошо, что я предусмотрительно оделась, чем полегче: меньше намокнет – быстрее высохнет. На дальнем поле лежала неубранная солома, и само оно расположено чуть повыше, туда мы и стремились. Но все равно работающая собака поднимала тучу брызг и несколько дупелей снялись вдалеке из-за шума. Ничего не поделаешь, повернули обратно, успевшие было высохнуть штаны снова испытали всю прелесть купания в холодной речной воде. Но как жалко было уезжать, хотя и ясно, что никакая работа в пойме в ближайшие две-три недели невозможна, более того, к вечеру начался тот запомнившийся всем августовский ураган… До встречи, Горка!
Как только подсохла земля, мы возобновили наши вылазки на птичник - иногда дважды в неделю, иногда через день. И тут-то я в полной мере прочувствовала все трудности натаски. Работа шла с переменным успехом – повзрослевший черно-подпалый мафиози уже неплохо навострился находить «пердиксов», но пробовал искать их так, как он считал нужным – уходя далеко на ветер, очень узким или напротив широченным неуправляемым челноком. Найдя же птицу, часто поступал по собственному усмотрению, самостоятельно поднимал и периодически гонял. Без корды он нередко своевольничал, а удерживать ее в руках было сложно, она путалась в высокой траве и бурьяне. Отпускать же с кордой тоже не очень помогало, а я не всегда успевала добежать и схватить ее. На память о наших «разногласиях» мне остался вывихнутый палец – я запуталась в корде, когда Ал рванул за куропаткой. Какой там «Даун!» - это дома и на прогулках в парке было понятно, зачем собаке уши, а в поле, да при виде улетающих птиц...

<\/u><\/a>
Иногда мы возвращались с пустыми руками – то ли у куропаток был выходной, и они в гости улетали чай пить, то ли неопытная собака просто не находила. Иногда на птичнике работала техника или что-то жгли в соседнем лесу – тогда досадный разворот на 180 градусов. Да еще и установившаяся жара осложняла дело, было тяжело и мне, и Алу, он постоянно уносился к реке окунуться. Некстати напомнило о себе мое хронически больное колено. Отдельная песня – это репейники, череда и еще какие-то приставучие мелкие зеленые семена, от которых безумно тяжело избавиться. Сколько шерсти Ал оставил на птичнике и что осталось от очесов моего выставочного сеттера - не хочется и вспоминать. Да и от моих болоньевых штанов тоже - никогда не думала, что от долгих хождений по дикой растительности они практически сотрутся. По возвращении домой нас ожидало получасовое выбирание колючек из шерсти и обработка ее косметикой в попытках сохранить остатки. Так что «отягчающих» натаску обстоятельств было хоть отбавляй.
И снова нас с собакой поддержали и вдохновили сначала Володя, потом Таня, которые согласились посмотреть Ала в поле. Они гораздо лучше понимали и объясняли действия моей собаки. Я же была под огромным впечатлением – эти с виду обычные люди знали, где может сидеть в это время и в эту погоду птица, отличали пустые стойки от недоработок и по-настоящему сотрудничали с моей собакой. И самое интересное, что пса, которого я считала наглым и неуправляемым, они называли мягким и контактным! Ну и кого, спрашивается, надо было винить за наши промахи?
По ходу дела я робко заикнулась об очень отдаленной возможности полевых испытаний – и не успела опомниться, как их назначили нам через неделю! Когда я узнала, что нам предстоит экзамен и отступать некуда, то провела бессонную ночь. Ей-богу, экзамены в университете пугали меня меньше! Но, похоже, что или такого сильного стимула мне не хватало, или количество резко перешло в качество – но эту оставшуюся неделю Ал работал совсем по-другому. Он почти не делал попыток погнать, что удивляло меня больше всего. А я как ненормальная надувала и лопала прихваченные из дома воздушные шарики, чтобы он не испугался выстрела. Долго еще весь птичник был усеян разноцветными обрывками резины… Накануне мы, как было сказано, не ездили в поле, и вот пришел день испытаний. Я до сих пор чувствую удивление, радость и гордость, что мы смогли - мы вместе, мы сами!

<\/u><\/a>

<\/u><\/a>
Отпущенный на пять минут побегать перед испытаниями Алешка практически от колеса машины вдруг потянул и стал. Он стоял твердо и долго, а мы все молча смотрели на него. Не знаю, что думали эксперты, я же решила, что вот он – пролет, что пес соскучился по работе и поэтому быстренько придумал себе птицу. Но если есть стойка, то должен быть и посыл – мне ничего не оставалось делать, как обреченно подойти и скомандовать «Вперед!». Ал тормозил, но все же сдвинулся с места, рванул вперед…и ура! Там все-таки были куропатки! Он сам остановился и оглянулся на меня, мои перестраховочные крики «Даун!» были уже не нужны. Я подошла, взяла его на поводок и в тот момент поняла, что у нас все получится…Мы работали дальше и очень старались. Единственным моментом, который позже меня расстроил, был его побег к воде. Было очень жарко, и Ал ломанулся к известной ему луже, по пути не заметив и споров пару куропаток...
Хотя он не попытался их погнать, нахлебался воды и сам вернулся ко мне, но что сделано, то сделано. Правда, после этого инцидента он еще раз нашел и нормально отработал куропаток. А когда меня поздравили с получением диплома, не знаю, кто радовался больше! Я присела на корточки, Алешка поставил мне мокрые грязные лапы на плечи, лизался и вилял хвостом…

<\/u><\/a>
Я думаю, что в опытных руках Ал заработал бы гораздо быстрее и достиг большего. Но я старалась не ради рекордов и продуктивной охоты, а ради собачьего счастья. К сожалению, в том сезоне не получилось за компанию с настоящими охотниками свозить Алешу «на дело», но все еще впереди. Я знаю, над чем предстоит работать, и даже поймала себя на неожиданной мысли про покупку ружья. И я очень благодарна всем опытным людям, помогавшим мне словом, делом и критикой.
Мы с моим гордоном стали лучше понимать друг друга – и мы вместе ждем весну…

<\/u><\/a>